Вы не знаете Нину Андреевну Полукарову, жительницу нашего города? Нет? Тогда вы очень мно¬го потеряли. А именно: вы потеряли возможность получить точную оценку вашей личности.
Впрочем, именно поэтому от неё отшатнулись многие из тех, кто узнал, и она не окружена плотной стеной друзей. Многие великаны-человеки с большим самомнением и грудью колесом в её присутствии превращаются в ползающих пигмеев с ватным телом. Но хоть раз пообщаться надо бы, чтоб ощутить холодок по спине: надо же, как я несовершенен!
Я теперь не помню, по какому поводу подошёл и заговорил с ней на одной из встреч в Доме-музее С.Н. Дурылина, но, поговорив о чём-то незначительном, уже не мог оставить нашу встречу в мимолётности, а превратил её в дружбу. Получал от Нины Андреевны взбучки и нагоняи за свою непоследова¬тельность в жизни и безрасчётность. Но делала она это всегда с чувством большой заботы обо мне, с пожеланиями долгих лет жизни и здоровья, чтоб были силы вырастить маленьких детей. Я, когда встречаемся, иногда задаю себе вопрос: что же такое есть в ней, что притягивает, привлекает?
Вот она подходит ко мне на каком-нибудь городском мероприятии — уверенной твёрдой поступью, прямая, статная, с доброжелатель¬ным прищуром глаз и спрашивает, нимало не стесняясь, будто ради этого она здесь: «А твоей «бывшей» супруги здесь нет?» — намекая на то, что мы, прожив несколько лет, «разбежались». Сама-то она всю жизнь с одним человеком, со своим мужем Виктором Ивановичем. Супруги, прожившие не один десяток лет, могут вспомнить два-три эпизода, из-за которых они «чуть было не расстались». Но не такова Нина Андреевна. Где-то подспудно, глубоко в душе, затаённо от других, живёт у неё своя правда, своя истина. И указывает она ей, что нет, нельзя предавать человека, с которым свела судьба. Терпеть и смиряться, переносить невзгоды и прощать. Возможно потому, что дед её был священником, и сказываются его гены и традиции семьи. Хотя советско-атеистическое воспитание полностью атрофировало её религиозное чувство. По крайней мере, внешне оно не проявляется. Зато к нынешним священнослужителям относится категорично: раз рукоположён — будь светочем и поводырём для прихожан. А не бизнесменом и не захватчиком домов и территорий, как поступают некоторые из них. Впрочем, и власть имущим достаётся по её справед¬ливости, а не по отношению к своей персоне. Кто не знает, что туда обычно протискиваются люди амбивалентные, то есть с двойственной душой, двойными ценностями, двойными стандартами, что для её прямого характера отвратно. Поэтому карьера в Калининграде (Коро¬лёве) складывалась неторопливо: воспитатель детского сада — член профкома КПО «Стрела» — председатель комиссии по работе с детьми — заведующая отделом культуры исполкома города Калинин¬града — работа методистом в издательстве «Правда». Всё.
Нет, не всё! Не зря она занималась вопросами культуры и воспита¬ния. Потому что однажды в дверь её кабинета постучалась Ирина Алексеевна Комиссарова-Дурылина, жена Сергея Николаевича Дуры¬лина, музей которого в Болшеве создавался не без её участия. С этой встречи вся жизнь и деятельность Нины Андреевны была связана дружбой с Ириной Алексеевной, а затем, после её смерти — тёплыми отношениями с сестрами Полиной Алексеевной и Александрой Алек¬сеевной. И ушли из жизни все трое, считай, на её руках, всех троих хоронила она вместе со своим сыном Владимиром.
Ирина Алексеевна приходила к ней с идеями увековечения памяти Сергея Николаевича. Материальные затраты были со стороны его се¬мьи, а документальная реализация и их обоснование ложились на Нину Андреевну. Сделано было немало: создание и открытие библиотеки имени Сергея Николаевича Дурылина, что и сейчас работает в Болшеве. Дряхлеющий без ремонта её дом как раз и является примером амбива¬лентности местной власти. Затем была переименована улица — стала улицей имени С.Н. Дурылина. Участие в создании памятной доски на доме, выпуск конвертов с портретом Сергея Николаевича Дурылина, отсыпка щебнем дороги к библиотеке и к самому дому — всё это её, Нины Андреевны, руки и заботы, она в нём частая гостья.
Когда после смерти последней владелицы дома Александры Алексе¬евны он оказался ненужным городу и был передан в распоряжение ГИТИСа, туда пришли совершенно посторонние люди. Былой интерес к нему у Нины Андреевны угас, ведь он подогревался содержательными людьми. А потом из него стали пропадать наиболее ценные вещи, книги, картины, книги учёта изымались, из них вырывались листы. Дом прихо¬дил в упадок. До сих пор острой занозой тревожит её сердце, как бесцеремонно разбазаривалось не своё имущество. Когда дом Сергея Николаевича Дурылина вернули в собственность города и он стал музеем, многих вещей, книг, картин, документов, даже по её зрительной памяти, как она запомнила обстановку и предметы дома, недостаёт.
Хотя, в этом она не сомневается, дело времени и суда, назовём его «божьим», чтоб свершилась та справедливость, которой в избытке наде¬лена она сама. Крепко засели в её памяти слова Александры Алексеевны: «Покойник встать не может, но своё возьмёт». Пусть все, кто у власти, музея ли, города или страны, также запомнят их. Вороватые, пошлые, не брезгающие «шагать по трупам», все они получат сполна. Как и люди, уходящие от ответственности за свои поступки. «Всему своё время!..»
Годы берут своё, подгибают здоровье её и мужа. Бесконечная боль за гибель сына Владимира. Ликование и гордость за внучку Иринку. И по-прежнему зорко сердце Нины Андреевны. Всматривается: «Что за человек перед нею?» Хороший? — получи порцию хвалебных слов, зачастую с перевесом, «с походцем» — как говорят щедрые продавцы на рынке. Это чтоб укрепился он в верности и правильности своей жизни. Плохой? — изыди, чтоб и духу твоего...
Эй, товарищ! Приблизься к ней, познакомься. И ты узнаешь вес своей души, мудрость своего ума и щедрость своего сердца.
А сегодня, в день её юбилея, мы все, кто знает Нину Андреевну, признаёмся в любви к ней. Это она сама про кого-то сказала: «Юбилей
—    это повод для признания в любви!»